Вам может показаться странным, что психолог говорит об опасности психологизма. Но дело в том, что психологизм представляет собой опасность и внутри самой психологии и психотерапии. Вот пример.
В моем психотерапевтическом кабинете молодая женщина лет 26. Она начинает с очень решительного заявления:
- Я думала, что у меня шизофрения. А потом прочитала справочник и поняла, что это невроз.
- Я говорю: Подождите, подождите, а что собственно вас беспокоит?
- У меня какое-то недоверие к своим чувствам и я утратила вкус к жизни, - отвечает она.
- Так ли я понимаю, что раньше у вас был вкус к жизни?
- Да, когда я училась в институте.
- И как вы это ощущали?
- Ну, я радовалась учебе, у меня была интересная работа и еще у меня была настоящая любовь.
- Скажите, а сейчас у вас есть привлекательные занятия, интересная работа, любовь?
- Нет, ничего нет.
- Значит, ваши чувства вам не врут, и говорят пусть неприятную, но правду о вашей жизни, и вы могли бы поблагодарить их за искренность. Знаете, я почему-то представляю как приходит к врачу приходит пациент и жалуется на то, что он утратил вкусовые ощущения, не чувствует вкус пищи, а доктор у него спрашивает: " А какой пище, что вы едите?". "Да вы знаете, доктор, я уже три недели ничего не ем". Скажите, Соня, вы бы согласились, если бы с помощью каких-то хитрых манипуляций вам бы восстановили вкус к жизни, и вы бы радовались и веселились, а жизнь оставалась такой же пустой, как сейчас?
- Нет, - говорит она, - это была бы настоящая шизофрения.
- Ваш ответ вызывает у меня уважение. Можно ли так сказать, что вы стоите не перед проблемой "неправильных" чувств, а перед проблемой "неправильной" жизни, пред проблемой объективной пустоты, смысловой ненаполненности вашей жизни?
Что дает нам этот пример для понимания исповеди.
Сходство между невротическим аффектом и тем, что в аскетике называют страстью, состоит в утрате свободы личности, в пленении личности. Мы так и говорим в пассивном залоге "Меня охватила страсть", "Меня обуял гнев". Это не я что-то чувствую, что-то делаю, а гнев и страсть что-то делают со мной, я признаю себя пассивной жертвой.
Соня, о которой шла речь, в начале беседы мыслила себя как жертва невроза, а в конце она стала субъектом трагедии. Никакого удовольствия в трагедии нет, но в ней есть какой-то достойный человеческий масштаб. И лучше, в конце концов, прожить трагичную историю жизни, чем вполне благополучную историю болезни.
(Продолжение следует)
http://oppspb.orthodoxy.ru/m-va-2.html
Brak komentarzy:
Prześlij komentarz