"Молитвенная обращенность к Богу размыкает круг одиночества" (1)

ФОКУСИРОВКА МОЛИТВЫ НА ПЕРЕЖИВАЕМЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ (1)

"Вероятно, самый распространенный способ включения молитвы в дело переживания состоит в том, что человек взывает о божественном вмешательстве в самые предметные обстоятельства, породившие переживание.

Например, мать переживает тревогу по поводу ребенка, находящегося где-то вдалеке от нее. Феноменологическая "технология" этой тревоги обычно такова: мать живо воображает ребенка, представляет опасность, которая ему грозит, инстинктивно"бросается" ему на помощь и в этот момент "обнаруживает", что он - "там", в опасности, а она - "здесь", в бессилии, и эта невозможность повлиять на ситуацию и вызывает, собственно, приступ тревоги.

Если она начинает молиться и просить небесные силы о заступничестве, защите и спасении ее ребенка, то молитва преобразует само ее переживание.
К работе воображения, участвующей в "производстве" приступов тревоги, присоединяется процесс молитвы, который тоже спровождается своими образными представлениями, и они вступают в психологическое взаимодействие.
Погружаясь воображением в опасную для ее ребенка ситуацию и обнаруживая в момент своего спонтанного порыва "помочь", что ее-то "там" нет, мать в этот самый отчаянный момент, который раньше запускал паническую реакцию, может отдать всю энергию своего отчаяния горячей мольбе, обращенной, скажем, к Ангелу-хранителю, чтобы он уберег ребенка от опасности и исполнил то, что она сама исполнить не может.
При этом сама по себе молитвенная активность начинает "нормализовать" душевное состояние матери. Каким образом?

А. Молится она о том, что "там", но сама молитва осуществляется "здесь", укрепляя тем самым чувство присутствия "здесь", что целительно, ибо ее телесные и психические реакции становятся адекватны реальному окружению. Одно дело совершать непроизвольные настроечные микродвижения, подготавливающие тело к тому, чтобы броситься наперерез воображаемой опасности, и совсем другое - совершать, например, крестное знамение, адекватное реальной ситуации молитвы.

Б. Пугающая неизвестность того, что "там" с ребенком, перестает быть источником для раскручивания маховика воображения хотя бы потому, что молитва есть призвольная активность, которая самим фактом своего осуществления блокирует до известной степени непроизволтные процессы. Остановка лавинообразно развивающихся панических реакций дает возможность трезвой оценки ситуации и высвобождает силы ума, воли, расчета, так что в результате критическая ситуация может быть локализована и тем уже частично пережита.

В. На пиках переживания человек сталкивается с базисным экзистенциальным одиночеством. Молитвенная обращенность к Богу размыкает круг одиночества и тем придает сил и уверенности.

Итак, молитва может опосредовать переживание, делая своей темой обстоятельства, породившие переживание. Молитва как бы перенимает на время у переживания его предмет, вносит в него свои преобразования, чтобы затем вновь вернуть его переживанию. (7). И сам факт такого соработничества молитвы с переживанием, и вносимые молитвой в пердмет переживания изменения его содержания и формы способны существенно повлиять на процесс переживания. Эти влияния могут быть самыми разными. Так, молитва может вовсе лишить переживание предмета и повода, полностью устранив проблематичность ситуации; может снизить эту проблематичность и дать субъекту короткую передышку, во время которой он соберет душевные силы, сделает свое участие в ситуации более произвольным и управляемым; может дать ощущение поддержки и тем вдохнуть веру в благополучное разрешение ситуации и т.д.

Характерная черта описываемого способа соединения процессов переживания и молитвы состоит в том, что молитва здесь с психологической точки зрения выступает как функциональный аналог и заменитель деятельности, поскольку акт молитвы направлен на преображение самого предмета или обстоятельств, так же как обычный акт предметной деятельности, который в данном случае невозможен.

Этот способ энергийного соединения переживания и молитвы - самый простой из тех, которые будут рассматриваться в данной работе, но именно он всегда находил широкое распространение в народной религиозно-психологичекой культуре. Существуют многочисленные молитвы, составленные на самые разнообразнвые случаи, поводы, нужды, искушения: "При нападении грабителей", "От нарывов", "От головной боли", "О потерянных детях", "От укушения гада" и пр. Иногда эта "низовая" (8) молитвенная практика вплотную подходит к границам языческой магии, и, тем не менее, ее непреходящая духовная ценность - в общем мироощущении пронизанности всего бытия духовными энергиями, в немудреной связи молитвы с живыми человеческими нуждами, с непосредственной тканью жизни."(Продолжение следует)

Ф.Е.Василюк "Переживание и молитва", Опыт общепсихологического исследования, Москва, "Смысл", 2005, с. 26-29

"...в ожидании ответа и упования" (20)

"МОЛИТВЕННАЯ АДРЕСОВАННОСТЬ ПЕРЕЖИВАНИЯ" (20)

В этом-то восполнении в бытии и состоит главное влияние адресата молитвы на переживание. Вот что открывает нам анализ двух выбраных молитв. Вчитываясь еще и еще раз в них, видишь: когда человек обращает свое переживание к Богу, все его состояние уже по мере этого обращения начинает меняться под действием адресата молитвы. Все больше и больше проступает картина не двух изолированных существ - человека и Бога, а образ синергийного восполнения человека в бытии Богом. В этом восполненном бытии адресат молитв опознается как Защитник, Утешитель, Покровитель, в союзе с Которым (и даже в одной лишь надежде на этот союз) человеку возможно без искажений и самообманов удерживать всю невыносимую правду слабости, стыда, беззащитности, боли и одиночества, с Которым возможно смирение без самоуничижения и утраты достоинства и с Которым переживание способно дойти до самого последнего края боли и бессмыслицы, сделав все, что возможно человеку, и оттуда последним усилием доверить себя Богу, вступить в глубокую воду молчания, замерев в ожидании ответа и упования.
(Продолжение следует)

Ф.Е.Василюк "Переживание и молитва", Опыт общепсихологического исследования, Москва, "Смысл", 2005, с. 97

"И вдруг... Все меняется. " (19)

"МОЛИТВЕННАЯ АДРЕСОВАННОСТЬ ПЕРЕЖИВАНИЯ" (19)

"Согласно логике удовлетворения, события развивались так: я лишился чего-то важного в моей жизни, пытался своими силами вернуть утраченное, убедился, что это невозможно, пытался как-то пережить ситуацию, но пришлось смириться с тем, что и это невозможно, что я сам ничего не могу сделать, и тогда я стал взывать о помощи в безнадежной надежде, что каким-то чудом все устроится и я снова стану собой, заживу своей жизнью, ибо без утраченного я сам не свой и жизнь - не жизнь. Ни о чем другом я и помыслить не могу. И вдруг...
Все меняется. Откуда мне, готовому к смерти, было знать, что тут, уже по эту сторону молитвы, в фазе ожидания на меня дохнет такое благодатное, такое животворящее дыхание, что в одно мгновение изменится глубинная логика моих чувств и мыслей, более того, сама основа моего существования. Уже ясно ощутимо, что только здесь, только с этим дыханием я, собственно, и существую в подлинном смысле слова, только в нем и вместе с ним я и обретаю полноту бытия, полноту жизни, полноту смысла. И тогда-то начинает открываться, что опасность, от которой я бежал и просил убежища, жажда, в которой я просил воды, голод, в котором я просил хлеба, что все это - и жажда, и опасность, и голод, и вода, и убежище, и хлеб, при всей их неотъемлемой существенности - лишь предвестники, лишь поводы, лишь глашатаи ВСТРЕЧИ. Вместе с ней придет и утоление моих нужд, но тогда окажется, что оно - лишь частное прояление того главного, что меня ожидает - ВОСПОЛНЕНИЯ В БЫТИИ.

Ощутив истину и радость этого восполнения, человек не перестает, конечно, хотеть и просить в голоде - хлеба, защиты в опасности, утешения в утратах, облегчения болей, но теперь он уже не хочет всего этого отдельно, самого по себе, по той старой логике удовлетворения, ибо не верит уже, что все богатство и благополучие мира могут утолить истинную и глубочайшую его жажду, дать корень его жизни, могут подарить ему ту хоть и не вполне еще вкушенную, но уже слишком явно ощутимую полноту бытия и истину, которые открылись ему и объяли его там, по ту сторону его отчаяния и надежды.
(Продолжение следует)

Ф.Е.Василюк "Переживание и молитва", Опыт общепсихологического исследования, Москва, "Смысл", 2005, с. 96-97

"Логика удовлетворения сменяется логикой любви." (18)

"МОЛИТВЕННАЯ АДРЕСОВАННОСТЬ ПЕРЕЖИВАНИЯ" (18)

"В самой фазе ожидания глобальное значение этого сдвига до конца не может быть выяснено, ибо он знаменует собой начало настоящего переворота не в одном лишь сознании, а во всей человеческой жизни. Но предвестники этого переворота различимы уже в фазе ожидания, и сами они достаточно сильны, чтобы благотворно остановить переживание. Интенсивная концентрация на чаемом, напоминающая движение по узкому проходу, когда душа всеми силами только и ждет завершеия пути, незаметно сменяется сначала душевным расширением внутреннего пространства, а затем открывающимся простором, который начинает восприниматься сознанием не как долгожданный конец пути, а, напротив, как нежданное начало новых возможностей. Это первое изменение.

Второе - исчезает острое чувство одиночества, гнездящееся в глубине всякой боли и кардинальной неудовлетворенности, и из этого пока неведомого открывающегося пространства проступает еле заметное, но глубоко успокоительное веяние заботы, тепла и уверенности. В жизни ничего не изменилось, нет никаких оснований для благодушного успокоения, но эта уверенность сильнее всех логических оснований (43. Так на малыша действует материнское объятие, отцовская ладонь на голове: "Все будет хорошо". "Как?! Ведь все ужасно и неисправимо! Не может быть". И все же это "все будет хорошо" оказывается сильнее всех доводов рассудка маленького человека, душа его утешается, а ум успокаивается в простом доверии - "папа сказал".)
И за этой заботой, теплом и уверенностью угадывается личное присутствие. Нет, это еще не встреча, но уже ее обещание, уже надежда на встречу с Тем, к Кому взывала молитва. И вместе с этой надеждой в душе происходит третья и самая главная перемена.

До этого мгновения переживание боролось с болью, страхом, безутешностью, бессмысленностью, невозвратимостью, несбыточностью, а молитва взялась помогать переживанию, обращаясь к Богу как помощнику в удовлетворении человеческих нужд и прося о желанном утешении, безопасности, освобождении и т.д. Но неожиданно проиходит смена всей внутренней логики ситуации. Логика удовлетворения сменяется логикой любви. Я ждал встречи, потому что в ней была последняя моя надежда на удовлетворение важнейшего моего желания, а во мне вдруг открылось наиважнейшее - именно желание самой встречи как цели, а не средства. (44. В некоторых молитвословиях Христос именуется "имтинным жеданием". Например: "Ты бо еси истинное желание и неизреченное веселие любящих Тебя, Христе Боже наш" (Благодарственные молитвы по святом причащении. Молитва 1-я).
(Продолжение следует)

Ф.Е.Василюк "Переживание и молитва", Опыт общепсихологического исследования, Москва, "Смысл", 2005, с. 95-96

"...душа переходит некую грань" (17)

"МОЛИТВЕННАЯ АДРЕСОВАННОСТЬ ПЕРЕЖИВАНИЯ" (17)

"Отвечая уже на подобный вопрос выше, мы пришли к выводу, что в фазе ожидания потому отступает невозможность и замирает переживание, что душа силою веры удерживает высочайшую концентрацию на чаемом. Но здесь нужно внести одно принципиальное уточнение. Если под "чаемым" понимать лишь интенсивный образ желаемого, но недоступного сейчас предмета или состояния (здоровья, справедливости, покоя, благополучия и пр.), то полностью заворожиться им (образом) может лишь инфантильное сознание и, следовательно, мы будем иметь дело не с остановкой переживания, а с примитивным, инфантильным переживанием, иллюзорно в фантазиях и грезах подменяющего недоступное желанным. Более же зрелое сознание неизбежно будет испытывать колебания между оброазом чаемого (хоть и признаваемого верой возможным, но все же еще актуально не свершившимся) и фактическим состоянием невозможности и, соответственно, в нем будет продолжаться напряженный процесс переживания, каждую минуту проверяющий на прочность силу веры. Значит дело не просто в интенсивной концентрации на чаемом, должно существовать еще какое-то условие, которое объясняет эту непонятную остановку переживания.

Подобное замирание переживания наступает, если в фазе ожидания, после произнесения "аминь", душа переходит некую грань и ее сосредоточение на чем-то чаемом сменяется сосредоточением на ком-то чаемом, устремленность смещается с желания дара - к Дарителю, с мечты о исцелении - к Врачу, с жажды утешения - к Утешителю. Это удивительный сдвиг сознания от надежды - к упованию."
(Продолжение следует)

Ф.Е.Василюк "Переживание и молитва", Опыт общепсихологического исследования, Москва, "Смысл", 2005, с. 94-95

"Попытаемся взглянуть в это ожидание" (16)

"Попытаемся взглянуть в это ожидание, вглядеться в замершее в нем переживание. Как удалось молитвенному прошению остановить ход переживания, а акту "аминь" заворожить его в этом состоянии молчаливого ожидания, несмотря на то, что задача его не только не решена, но даже обострена, ведь рана невозможности жизни, породившая переживание, еще не затянулась, напротив - она открыта, обнажена и тот горизонт бытия, в котором она возникла и в котором велся поиск средств ее исцеления, - исчерпан, в нем распахнулась пропасть безнадежности? Ка же перживание позволило загипнотизировать себя надеждой и верой в нереальное, несбыточное чудо и остановиться, прекратить свою работу вместоттого, чтобы продолжать свой поиск смысла?"
(Продолжение следует)

Ф.Е.Василюк "Переживание и молитва", Опыт общепсихологического исследования, Москва, "Смысл", 2005, с. 94

"Переживание... как бы замирает в ожидании"(15)

(5) Аминь (продолжение)

Переживание, ход которого был приостановлен молитвенным прошением, как бы замирает в ожидании. Замирает потому, что переживание, вообще говоря, есть ответ души на невозможность, а молитвенное прошение и акт "аминь" открыли перед внутренним взорорм молящегося новую возможность и надежду. И пока усилием ожидания сосредоточенность души удерживается на надежде, пока сохраняется устремленность к чаемому как доминанта внутренней жизни, переживанию как таковому нет в душе повода и места.

Разумеется, "стихии мира" (под которыми в данном контексте понимаются происходящие в жизненном пространстве человека события как внешние, так и внутренние, имеющие свою динамику, логику и свои права) настолько сильны, что молитвенная коцентрация на ожидании может оказаться недостаточной или прерваться, так и не успев дождаться отклика, и тогда душа вновь оказывается перед невозможностью бытия. Ее нельзя преодолеть, но с ней и смириться нельзя, и вновь оживает и разворачивается новый виток переживания. Он может теперь пойти по иным, немолитвенным путям, и тогда человек бывает склонен рассматривать молитву как один из испробованных им путей разрешения ситуации, оказавшийся неудачным. Но для нашей темы важнее другая возможность - в ней человек снова совершает усилие собирания своего переживания в молитву, снова оказывается рано или поздно на краю, откуда звучит молитвенное прошение, и снова актом "аминь" вводит себя в состояние духовного ожидания. Циклы эти могут повторяться многократно, внося попутно новые частицы внутреннего, духовного познания и новые попытки решений воли.

Указанные возвратные циклы переходов переживание - прошение - ожидание - переживание разворачиваются в порядке эмпирическом, в порядке же логическом открываемая актом "аминь" фаза молитвенного ожидания является завершающей. (42. Завешающей, но не последней. Там, по ту сторону ожидания, после ответа, начнется совсем другая эпоха в жизни молитвы, но здесь, по эту сторну, "аминь" завершает человеческую активность. Не точкой - многоточием.) Теперь уже слово не за человеком, он ждет...
(Продолжение следует)

Ф.Е.Василюк "Переживание и молитва", Опыт общепсихологического исследования, Москва, "Смысл", 2005, с. 92-93